Ночью, мучимая головной болью, проснулась и обнаружила пропажу Шмыги. Искала ее, перерыла все шкафы и комоды, не нашла, решила, что где-то спит. Не обнаружила ее утром и изрядно струхнула. Со слезами на глазах мы с Антохой бегали по дому и кричали: "Шмыга, детка, вернись!" Не слышно было даже тихого кошачьего писка. Поскольку дверь в дом не открывали, форточки тоже, то версию шмыгиного побега пришлось отклонить, но картины, рисовавшиеся в моем воспаленном мозгу, стали от этого еще мрачнее. И тут я вспомнила, что вчера стирала белье. Перетряхнула все пододеяльники в поисках холодного пушистого тельца, застиранного досмерти, но так ничего и не нашла.
Понимая, что истерикой делу не поможешь, я стала собирать Антона в садик. Выдвигая ящик антохиного комода я услышала характерное заспанное "Мурррр!".
Вынула помятую и сонную тварь из ящика, не понимающую, отчего это мы ей так рады. Блин, но я там ночью уже смотрела! Видимо, было так - кошка действительно где-то спала, а в ящик залезла только тогда, когда я начала поиски и выдвинула его. Короче, пять лет жизни долой, так и поседеть недолго.